О сверхобществе.

  

Все права защищены.
При перепечатке материалов гиперссылка

на первоисточник обязательна.

Язык оригинала - русский.

Будущее мира определено, но не выбрано. 

               Известно, что сегодня существуют угрозы для устойчивого развития мира. 

       

Главными угрозами являются: Цивилизационный барьер - как следствие урбанизации и неуклонного роста населения планеты; Возрастающий конфликт культур - как следствие процессов глобализации; Политико-идеологический кризис - как следствие отсутствия ясного образа будущего в современных условиях глобализированного мира; и ряд других угроз, решение которых не терпит отлагательства.

Попытки преодолеть глобальные проблемы традиционными механизмами всё больше становятся малоэффективными, а бездействие может привести к непредсказуемым и необратимым плачевным последствиям.  Поэтому уже необходимо иметь ясное представление не только о причине возникшей беспрецедентной дисгармонии социального развития, но и иметь ясное виденье решения данной проблемы. Следовательно, что бы продвинуться к пониманию причин существующей дисгармонии целесообразно бегло взглянуть на эволюцию общественных отношений. 

Для высветленния данной темы мне видится удобным и эффективным применение условной классификации этапов общественного развития, описанных в научных трудах и в частности  А.А. Зиновьевым.  А именно: Пред-общество – общество – Сверхобщество[1]. 

Итак: Совершенно очевидно, что общества различаются по многим признакам, в том числе по типам социальной организации, а так же известно, что развитие общества, как и любого эмпирического объекта, не безгранично, ибо всякий социальный объект, в процессе своей эволюции имеет свои нижние и верхние границы.  Все эти факты свидетельствуют о том, что, когда общество в своем развитии достигает верхней границы, всегда возможен качественно новый, более высокий уровень социальной организации, о чем неоднократно свидетельствуют исторические события.

Пред-общество.

Понятием «пред-общество» можно очертить как первый этап социальной эволюции, а именно: первобытно- общинный период человеческой самоорганизации (или период до Неолитической революции), который имеет собственные этапы своего этнического вызревания от нижней до верхней границы, т.е. от зарождения до своего высшего придела развития.

Верхняя эволюционная граница всякого социального объекта есть предел развития явлений, когда дальнейший прогресс становиться невозможным в рамках существующей социальной организации.  Что, по - сути, является - неопровержимым законом социальной эволюции. Другими словами, существует «закон социальной эволюции» указывающий на  неотъемлемую взаимосвязь между прогрессом и уровнем социальной организации. Так, например, относительно до недавнего времени всё ещё можно было найти самобытные небольшие племена, полностью изолированные от современной цивилизации, находящиеся по уровню социальной организации в состоянии пред-общества. Сам факт того, что их прародители так и не смогли (будь- то по объективным или субъективным причинам) перейти на более высокий уровень социальной организации тем самым (как следствие) стали не способными к прогрессу, о чем и свидетельствует их повседневный образ жизни. А сам факт наличия нашей, значительно более развитой цивилизации, лишний раз подтверждает  упомянутый закон социальной эволюции, ибо наши прародители всё-таки смогли, перейти на иной уровень социальной эволюции.

Известно, что после пред-общества следует более высокий уровень социальной эволюции, который назван – общество.

  

Общество.

Социальная организация в качестве - общества, для каждого из нас хорошо известна и хорошо изучена, но так же имеет свою нижнюю и верхнюю границы. Жизнь общества может быть насильственно оборвана внешними факторами, например, в результате стихийного бедствия, поражения в войне и т.п. На определенном этапе социальной эволюции возникают «сложные общества»[2] (в виде государств или империй (метрополии), или в форме каких-либо надгосударственных институтов) и  тогда различные общества могут оказаться в русле эволюции иного типа, иного общества и подвергаться его влиянию. Общества в истории человечества и в различных регионах  мира, иногда трансформировались  в «сложные общества», после чего могли опять упроститься и затем снова превратится в «сложные общества» или стать его частью.   

Сегодня социальная эволюция находится на уровне, когда сложные общества расположены на преобладающей территории земного шара. И здесь необходимо заметить, что как простые, так и сложные общества, по каким-либо направлениям могут достигать своей верхней границы, а по иным отставать. Но, когда все основные компоненты социальной организации общества полностью исчерпывают свои потенции, это является свидетельством достижения верхней границы. В этот момент, либо начинается процесс деградации, либо возникает качественно новый, более высокий уровень социальной организации, на основе которой происходит дальнейшая социальная эволюция, на более высоком уровне.

Особенности переходного периода

От сложного общества к сверхобществу.

Томас Гоббс

Если демократическое светское государство и играет роль гаранта общественного мира, то только в пределах своих границ, а что касается межгосударственных, международных отношений, то здесь никаких гарантий мира и безопасности нет. И это неудивительно, т.к. до сих пор современная политическая философия международных отношений строит своё мышление на фундаменте, созданном в прошлом, т.е. ещё в 16-19 веках. А именно в рамках теорий общественного развития - Жана Бодена[3], Томаса Гоббса[4], Николя Макоовели[5], Карла Маркса и многих других. Тогда, вплоть до 19 века это было новым, т.е. модернистическим представлением о человеческом обществе, и о его социальном устройстве и наконец, о международных отношениях, - а в начале 20 века стало новой осмысленной парадигмой развития общества.

В результате в мире сформировались и развились три различных парадигмы, имеющие различные взгляды на международную политику.  А именно, Либерально-идеалистическая парадигма, Парадигма политического Реализма, а так же Парадигма Марксизма. На протяжении 20 века, развились современные взгляды на международные отношения (Неореализм, Неоклассический реализм, Неолиберализм, Нео- марксизм и др.), но если мы обратим свой взор на современную политическую философию международных отношений, то обнаружим, что их  мышление остаётся классическим, т.е. в рамках теорий общественного развития, созданных ещё с 16 по 19 века. Всем очевидно, что мир за последние 50 лет во многом изменился, тем более за 400 лет – когда эти теории начинали создаваться, поэтому вполне естественно, что эти теории во многом устарели и не могут быть основой для развития современного общества и, как следствие, основой современных международных отношений. И это неудивительно, ибо мир стал настолько быстро меняться, что практически не хватает времени на его глубокое осмысление, поэтому и пользуются существующими классическими теориями, хотя мир уже нуждается в новой парадигме общественных отношений приспособленной к современным условиям.

Такое положение есть нормальным явлением с точки зрения социальной эволюции, ибо, когда общества достигают своей верхней границы (которая есть одновременно нижней границей более высоко уровня социальной организации), они оказываются в переходном периоде, когда уже всё старое становиться малоэффективным и не способным к позитивным трансформациям.

В этот переходной период возникают различного рода кризисы, но прежде всего  данному периоду свойственно:

 Возникновение  политико- идеологического кризиса, т.к. идеологемы прошлого исчерпывают себя, а новых нет.

А так же, в этот период начинают слабеть институты национального регулирования, возникают системные кризисы.

А так же, этому периоду свойственно наличие роста социального недовольства и как следствие возникновение радикальных движений, основанных на идеологиях прошлого.

А также, свойственно осложнение отношения между государствами, всё чаще в этот период нарушаются международные правила и режимы, а порой открыто попираются.

А так же, это тот период, когда политикум погружается в своеобразный - интеллектуальный вакуум, а значит этому периоду свойственно состояние социальных перманентных революций.  

И многое другое, что делает мир хаотичным и непредсказуемым. 

Сам факт того, что многое из перечисленного мы наблюдаем уже сегодня, свидетельствует о том, что  21 век несет собой фундаментальные перемены, которые  нельзя остановить, поэтому, одновременно это век новых возможностей, если только не придёт на смену существующему миру новые формы тоталитаризма подобно тем, которые пережил 20 век.

Наблюдаемые симптомы переходного периода.

Всё чаще в современном мире, признаки переходного периода, становятся всё более ярко-выраженными. Давайте бегло рассмотрим подтверждающие факты на примере в международных отношениях, в Западном мире, а так же сверх- актуальном сегодня -  арабском мире:

Международные отношения

и институты национального регулирования.

Практически весь прошлый 20 век демонстрировал собой предсказания «политического реализма», где международные отношения интерпретируются как «государство государству – волк». Так оно и выглядело до недавнего времени, т.е. была первая, вскоре 2-я мировая война. Внутренняя разделённость Западной Европы, противостояние СССР и США, события в Азии и многие другие факты, казалось бы, подтверждают незыблемость утверждений концепции «Политического реализма»  международных отношений. Однако, уже после 2-й мировой войны создаётся ООН, и также как у «Лиги Наций» в основу ложится либеральная идея международных отношений. ООН начинает объединять различные государства с различным политическим устройством, но основная идея - это возможность создания сверх национальной инстанции, что соответствует идеям либерализма. Ибо «Политический реализм» отвергая какую-либо власть над суверенным государством, приводит к многополярному миру.  Но исторический факты показали, что в современных условиях многополярный мир приводит к возникновению мировых войн, поэтому как фактор сдерживания в целях мира и безопасности и была создана ООН.

Послевоенный мир начинает развиваться, в той или иной степени под влиянием либеральной парадигмы международных отношений, она пока ещё она не доминирует, но уже с годами становиться всё более и более влиятельной. Более того, уже в 1960-70-х годах, зарождается процесс экономической интеграции Западной Европы, которая столетиями была разделена внутренними конфликтами и войнами. Другими словами, под воздействием либеральных теорий международных отношений, западноевропейские страны начинают всё больше и теснее сотрудничать, что в итоге приводит к созданию единой Европы. Евросоюз объединяет различные национальные государства в некую наднациональную систему и тут наступает триумф либеральной теории международных отношений. Ибо, либералы утверждали, что наднациональные образования возможны и желательны, в отличие от «политического реализма» утверждавшие ровным счетом наоборот, они говорили, что это утопия и что государства всегда будут интересоваться только и только своими государственными интересами.

И вот на наших глазах создаётся Европейское сообщество, что подтверждает правоту либеральных международных отношений, которые говорили, что это возможно и это случилось. Соответственно их взгляд на логику развития международных отношений, а именно, что «демократы с демократами – не воюют» и что возможны транснациональные инстанции, получило эмпирическое подтверждение на примере Евросоюза. А значит, возможно, пост-государственное общество, которое есть воплощением демократического  и гражданского общества, а стало быть, мирного и безопасного общества. Действительно, сегодня например, представить военный конфликт Франции с Германией выглядит абсурдным, что было естественным в прошлом веке.

Теперь неолиберализм пытается осмыслить глобальный мир – как систему. Ибо, демократический либерализм стал реальностью в Европе, а транснациональные корпорации стали глобальными пропитывая всю территорию планеты. Теперь экономика становится доминирующей в определении политики, т.е. происходит смена языка войн на язык торговли. В свою очередь, технологизация идет по миру (сетевые технологии, платежные карточки, и в целом модернизация), а так же глобализация стала реальностью в экономической и информационной сфере и т.д. Как следствие, неолиберализм начинает говорить о турбулентности международных отношений, а именно о том, что транснациональные контакты становятся более интенсивными, нежели внутригосударственные (например, благодаря интернету у человека может быть более интенсивными контакты с людьми в разных странах, нежели со своими соседями и т.п.).  А значит, говорит неолиберализм, значение государства в глобальном обществе уменьшается, а когда государства отомрут, тогда и наступит настоящая транснациональная модель общества.  И тогда, когда глобализация полностью реализуется  -  новая система человечества заменит систему национальных государств. Тогда по всему миру упразднятся национальные границы, так как это есть в Евросоюзе. Неолиберализм утверждает, что всё это реализовалось на примере  Евросоюза, а теперь осталось глобализировать мир, в котором власть сводится к экономическому менеджменту. Другими словами, неолиберализм говорит о таком - глобальном обществе, в котором всё будет построено по принципу торговых транснациональных корпораций, а не по принципу власти. Или, по другому, это пост-политическое общество, глобальный либерально-демократический открытый мир.

Но, на самом деле в реальности, сегодня уже очевидно, что предсказание великой роли транснациональных корпораций с точки зрения политического влияния выглядит наивным, ибо оказалось, что транснациональные корпорации 30 лет назад были значительней влиятельней, чем сегодня. Сегодня через них осуществляется экономический рост, товарные финансовые и людские потоки, но они не оказывают никакого ощутимого влияния на политику крупных государств и тем более на международную ситуацию вцелом.  Правда, всегда найдутся и такие, которые будут подозревать их в мировом господстве или всемирном заговоре.

А также, существенно ослабли неправительственные организации, и уже не играют существенной роли в определении мировой политики, ибо из большинства известных организаций стало очевидным, что они выражают интересы того или иного государства или группы государств.

Особо важно то, что всё чаще отвергается принцип невмешательства во внутренние дела других государств, - а другого принципа вместо него нет. Тем самым возникает неуверенность в нерушимости традиционных международных правил, краеугольных основ международных отношений. В результате получается чисто циничная геополитика, когда всё чаще отбрасывается приличия в геополитической борьбе.

Ослабление Запада тактически выгодно для многих стран, в том числе для Китая и России, ибо слабеет традиционный геополитический соперник, но крайне не выгодно стратегически, т.к. слабеют модернизационные и моральные импульсы, которые всё получают из Европы. С их ослаблением ослабляется стремление жить по европейски, что крайне не желательно, т.е. слабеет хороший образец, ценности, и идеалы. А вместе с тем слабеет желание жить по-Европейски.

А что касается США, то в связи с тем, что происходит резкая поляризация мира, США становятся все менее способным, играть активную по возрастающей международную роль. 

Другими словами, основы стабильности в лице старой Европы и Америки, превращается ещё в один фактор непредсказуемости, что конечно не очень радует.

В связи с этим, сегодня некоторые интеллектуальные и политические классы сделали ставку на ренационализацию, т.е. на то, что в конечном итоге, именно традиционные государства (пусть даже в новой форме), должны взять власть управления из рук международных институтов, на которые делалась ставка практически до начала мирового кризиса. Появилась мода на ренационализацию, о ней начали говорить, толчком этому послужило то, что такие страны как Китай и Россия, Индия и другие, стали играть значительно более важную роль в международных отношениях. А так же факт того, что более устойчивые к кризису оказались те страны, которые имеют иное социальное устройство, т.е. в той или иной степени отличающееся от либерально-демократического капитализма. 

Происходит ещё одна важная вещь, а именно деидеологизация международной политики, а именно, когда окончилось противостояние двух- полярного мира, большинство перестало бороться за смутные идеалы, т.к. думали, что идеологии будут и уйдут, а вот общность человеческих интересов остается, и вот она будет править миром. Считалось, что, в общем, по объективным причинам, лучшим социальным устройством – есть либерально-демократический капитализм, ибо все самые богатые и успешные государства такими и являются (за исключением Сингапура, Катара и т.п.). Но идеология стала возвращаться в начале 2000-х годов, когда стало выясняться, что победа демократии и либерально-демократического капитализма не являются окончательными, т.к. его стандарты не способны к адаптации в большой группе стран, что привело к разочарованию о возможности быстро достичь процветания путем западной модели. А это, в свою очередь, не что иное, как вызов социально-политической системе – это один из наиболее фундаментальных вызовов, с которым приходилось сталкиваться обществу и государствам наряду с угрозами суверенитета и территориальной целостности. Вот именно этот вызов как раз и приводит к реализации идейной борьбы в различных странах мира.

Напрашивается вывод, что в создавшихся новых исторических условиях ослабевает влияние либерально-демократической идеологии в международных отношениях. Складывается впечатление, что в новом мире, «подъёма Новых», в новом мире индустриальных революций, в новом мире, куда ворвались миллиарды новых работников, появились угрозы для модели демократии.

Причиной многому из возникшего, послужил продолжающейся шестой год кризис, что привело к тому, что в глазах мировой общественности терпит моральное фиаско  модель либерального капитализма, спадает аура победителя. Этому также содействует  неспособность Европейского сознания покончить с «холодной войной» и тем самым неспособностью ЕС и России объединится в единое внешнеполитическое, экономическое и энергетическое целое. Пока не видно выхода -  с точки зрения Российско- Европейского сближения. Этому так же посодействовало политические поражения в Ираке, Афганистане и последние события в Сирии. Как следствие, по всему миру в массах всё больше складывается впечатление, что модель «благосостояние для всех» - не работает и чем дальше, тем больше работать не будет. Что будущее поколение Европейцев и Американцев не будут жить лучше, а возможно будут жить хуже, чем их отцы.  

В Западном мире.

Недавно созданный Евросоюз уже оказался в системном кризисе, что многим неприятно осознавать. Однако данный факт, стал следствием прошлых ошибок, одной из которых было триумфаторское быстрое расширение Евросоюза и зоны евро. А финансовый кризис только ускорил возникновение неизбежного системного кризиса Евросоюза.

Европа и США попали в кризис из объективных причин, т.к. во-первых,  падает их конкурентная способность. Во-вторых, происходит утечка валового национального богатства в новые индустриальные небогатые страны обладающие ресурсами. Именно поэтому в Западном мире стали частыми острые дискуссии по поводу энерго-безопасности.  Известно, что речь не идет о политической опасности или зависимости от внешнего мира, а о том, что перекачиваются огромные средства, в страны которые владеют ресурсами и что с этим нужно что-то делать.

Необходимо отметить, что исламизация Евросоюза является ещё одной перманентной угрозой его культурной безопасности.

 Наблюдая за Евросоюзом и Америкой, становится явным, что они не являются исключением из правил, т.е. происходит проявление ещё одного свойства переходного периода социальной эволюции, а именно  - интеллектуальный вакуум. Ибо, относительно длительный срок благоденствия в Европе и США, создал системы, которые не производят лидеров способных нестандартно прогрессивно мыслить и это совершенно очевидно. Если в США, по причине внутренней политической разделённости, всё ещё способны на производство лидеров (но всё же процесс их уменьшения прогрессирует), то в странах Европы  - это уже большая проблема. Поскольку, большинство Американцев и Европейцев, довольных своим статусом, уже ни хотят жертвовать ничем ради будущего. Такое нежелание за посредничеством развитой системы демократических институтов индуцируют в политику. Большинство не хочет работать и жертвовать, а правительство, зависящее от этого большинства, оказывается неспособным на решительные действия, что особенно очевидным является в Европе.

Особенно броско проявляется симптом переходного периода социальной эволюции выражающегося в росте социального недовольства. Внешние проявления роста социального недовольства всем известны – это бунты Люмпена в ведущих странах Европы, также появляются серьёзные протесты в США, так называемые «протесты, не выходящие на улицы».  Похоже, что это не временные явления, а уже предвестники большой волны. И вот почему:

Во-первых: Люди, жившие при коммунистических системах, терпели от них  - уничтожение лучших, бедность и некачественную жизнь. Но были и преимущества, а сама идея возможности построения справедливого социального общества способна была приворожить многих.  На самом деле, в 20-м веке вызов коммунизма был интригующим фоном для масс на Западе, поэтому правящие круги с ними считались, их задабривали, с ними делились, что бы ни допустить распространение коммунистической заразы. Другими словами, сам факт наличия сильных коммунистических государств был вызовом для правящих кругов капиталистических стран и заставлял их делиться частью своего капитала, частью своего «пирога» - со своими гражданами.  Были созданы социальные государства в Европе, где вызов коммунизма был наиболее сильным. Но после революции 1989-91 годов, такая необходимость отпала, т.к. главный оплот коммунистической идеи встал на путь капиталистический развития. Внезапная смерть Советского Союза открыла новый рынок, плюс выход на рынок Китая резко увеличил мировое ВВП, которым воспользовались все, но в основном правящие круги стран. В результате резко выросло социальное неравенство по всему миру. В одних странах оно стало иметь безобразный вид в других разница меньше, но в целом разница существенно увеличилась.  И тут необходимо отметить, что до поры до времени, увеличение «пирога», за счет растущего мирового ВВП маскировало рост неравенства между либеральной буржуазией и массами, но эта ситуация оборвалась в 2008 году. К тому же кризису уже шестой год и он начал сказываться на жизни людей. В этой ситуации неравенство стало особенно нестерпимым. В нашем мире огромное количество людей, которые всё время смотрят по телевиденью, в журналах, в интернете картинки недоступной им жизни до поры до времени терпели, то сейчас, когда «пирог» капитала многократно увеличивается, а массы остаются не с чем люди стали не просто бунтовать, а ищут системных изменений.  Поэтому выглядит естественным, что этой ситуации необходимо ожидать роста социальных протестов по всем направлениям. Тем более, что за последнее десятилетие, капиталистический мир начал отказываться от показной скромности.

Во-вторых, рост неравенства, не только последствие крушения СССР, а кроется в особенности нынешнего этапа научно-технической революции, который даёт  преимущества только тем людям (и их слоям), связанным с лучшим образованием, с информационными технологиями и финансовым капиталом. Когда большинству людей по всему миру это становиться всё более не доступным.

В-третьих, известно, что после «холодной войны» люди, деньги, национальные богатства потекли к победителям, это позволило победителям в холодной войне долгое время не менять старые модели, жить не посредствам, продолжать печатать деньги и содержать на достойном социальном обеспечении бездельников. И это принесло свои плоды, а именно старые модели стали малоэффективными, а сокращение уровня социальной защиты приводит к недовольству.

Если нарастает социальное недовольство в Западном мире, то, что говорить за весь остальной мир. Поэтому неудивительно, что как результат по всему миру мы получаем возникновение политических движений традиционно левых, так же коктейль правых и левых радикалов, т.е. традиционный люмпенский протест. Может ли это, в свою очередь, в 21 веке привести к реальным социальным революциям, т.е. к смене социального и политического строя во многих странах мира?! Это неизвестно…  возможно и нет.  Но рост популярности левых радикалов почти неизбежен, тем более, вероятней всего с подачи правых радикалов и националистов, мы можем начать жить в другом мире. Соответственно будут терять поддержку людей, и «трещать по швам» и рушиться традиционные партии, социальные и политические структуры. Это, в свою очередь, в очередной раз подтверждает, что общества не только находятся на своей верхней границе, но и   указывает на необходимость перехода на новый уровень социальной эволюции и выработку поэтапных действий для преодоления этого переходного периода.

Об «арабской весне».

«Арабская весна»  - она не является демократическим движением, как это любят иногда говорить в СМИ, на самом деле в ней нет ничего необычного. В Арабских странах находящихся на этапе исторического и экономического упадка дополненные раздражающими картинками внешнего более благополучного мира регулярно происходили и происходят бунты. Раньше власти их просто открыто подавляли и называли это - «бунтом базара». А сейчас в условиях новой информационной открытости делать это стало трудно.

Новая культура и новая политкорректность, которая подразумевает следование неким демократическим стандартам, поэтому нынешние правители арабского мира не могут в достаточном количестве открыто использовать силу. Но, по сути, это всё те же обычные арабские бунты как следствие усталость от сочетания мерзости, деспотизма и коррупции – с бедностью, ставшей сейчас на фоне СМИ особо наглядной. Поэтому главным толчком бунтов зачастую является не стремление сделать социальное устройство демократическим, - а банальное недоедание.  И это одна из главных причин этого социального напряжения, которое ведет к взрывам в арабских и мусульманских мирах.

Когда говорят, что в основе этих революций лежит революция социальных сетей – это не правда, ибо социальные сети в странах, где происходили бунты, практически не распространены. Известно, что в Египте социальными сетями было охвачено более 2-х процентов населения. Другое дело сарафанное радио, которое там играет существенную роль в мобилизации масс. Поэтому, причиной бунтов не могут стать новости на facebook и т.п. Как правило, к этой массе полуголодных людей присоединяется недовольная мерзостью режимов интеллигенция, но не она играет главную роль и не она выводит людей.

Не думается, что нынешние арабские социальные взрывы приведут к немедленным позитивным изменениям, разве что в дальней перспективе. Но пока надеется на изменения - не приходится, т.к. общества находящиеся на таком уровне экономики и общественного сознания, чаще всего способны на восстания и бунты, приводящие не к прогрессу, а к деградации. История этому доказательство, ибо всегда, когда общественное сознание и экономическое положение было похоже на современный арабский уровень, революции приводили к деградации социального устройства. Например, в 1917 году в России была демократическая революция, а в итоге получили диктатуру, или 1933 в Германии, а сейчас такие тенденции проявляются в саудовской Аравии (где победили исламисты, после чего прекратили выборы) и в Тунисе бунты привели пока мягким Исламистам. Возможно, через череду оборотов арабский мир запустит тенденцию обновления. А так же возможно модернистическую линию изберут авторитарные лидеры, которые придут к власти. Есть признаки того и другого – история покажет.

***

Итак, революционные преобразования не ограничиваются арабским миром, ибо появляются признаки того, что и развитый мир входит в новую эпоху нестабильности, социальных кризисов и перманентных революций. Одновременно, это период сотворения нового мира, становление которого происходит на наших глазах, а также тот исторический период, когда люди играют самую большую роль в истории человечества. Ибо, сейчас меньше, чем когда-либо ранее, развитие мира зависит от тех, кто творит политику и гораздо больше зависит от воли людей, т.е. от каждого из нас, соратников и противников.  Говоря иначе, люди и большие сообщества сейчас имеют гораздо больше возможностей влиять на окружающий мир, чем когда- либо в истории, как следствие информационной революции, а также как следствие того, что  демократия стала общепринятым признаком, не смотря то, что эти принципы часто нарушаются. Но, всё же, от демократических принципов большинство жителей планеты отказываться уже не желает.

Несостоятельность старых идеологий породило политико-идеологический кризис, О чём свидетельствует тот факт, что по всему миру происходит поворот общества в сторону независимой гражданской субъектности, отстраненных от политических партий.  А именно, сейчас идет спонтанный нарастающий, живой и быстрый саморазвивающийся процесс гражданской субьектности за границами политической оболочки. Данный гражданский процесс, уже не может восприниматься как просто гражданский ресурс отдельно взятых гражданских субъектов, ибо он уже, по сути, превратился в весомый политический капитал. Соответственно, всё, что годами происходит в информационных средах, вызвало к жизни то, что можно назвать «ответвлением социального капитала», который непредсказуемо быстро умножается, как следствие политико-идеологического тупика.

Продолжает усугубляться интеллектуальный вакуум. Люди не понимают, что происходит вокруг, эта главная черта этого мира в котором мы живем. Те люди, которые говорят, что понимают «куда движется мир» - как правило, само- обманываются. Потому что, традиционные рецепты, как правило, не работают, и в экономике это наиболее очевидно.

Продолжается перераспределение политико-экономических сил, в результате будут, осуществляется попытки остановить это перераспределение любыми методами. Возможно, будут использоваться старые силовые методы, но кардинально перераспределение сил уже остановить нельзя – оно будет продолжаться. Перераспределение сил и индустриализация, которая сейчас началась в Азии, ведет к новой ценности ресурсов, т.е. к борьбе за ресурсы, к новой борьбе за продовольствие и за земли. Территория становиться гораздо более важным активом для государственных обществ, и борьба за территории возвращается в человеческую историю.

Перераспределение сил, помноженное на общественно-политическую активизацию масс населения (происходящая во многом благодаря двойной информационной  революции, т.е. телевиденье+ интернет), видимо означает, что мир начинает вступать в эру глубоких социально-политических изменений. И первая волна протестов и революций у всех на слуху.

Но, не смотря на все эти изменения, думается, что 21 век будет гораздо менее кровавый, чем 20-й век. И только по одной причине: Само по себе человечество ничему не научилось, но появился мистический страх ядерного оружия. Военные конфликты будут, будут очень быстрые изменения, но одновременно будут и огромные возможности для роста и развития интеллектуалов, тем более, что технологический прогресс сейчас временно приостановился (т.е. нет новой волны), но новая волна может наступить и можем увидеть новые волны прогресса и процветания.

Обобщая современное международное положение, напрашивается следующий вывод:  Мир вступает в эру не только быстрых и непрерывных геополитических изменений, но и быстрых социально-политических изменений. Такое сочетание делает мир не просто непредсказуемым, а непредсказуемо-хаотичным.

Другими словами, приспосабливаясь к такому непредсказуемому миру, полезно развивать в себе привычку к переменам, а именно осознание того, что предсказуемое поведение не будет соответствовать непредсказуемому миру. Общественно-политические движения, которые хотят придерживаться другой жизненной модели, т.е. не рисковать, делать то, что делали до них в старом мире, скорее всего, будут проигрывать. В новом мире будет побеждать экспертное знание и смелость ума, а консерватизм будет проигрывать, ибо он всегда возникает там, где нет идей, поэтому новый мир несет в себе не только тревогу и опасность, но и беспрецедентные возможности.  

Сверх- общество.  

Развитие хаотизации международных отношений, является одним из ярких, бросающийся в глаза признаков переходного периода от общества к сверх- обществу. Но кроме хаотизации международных отношений, в переходной период возникает политико– идеологический кризис, социальный кризис, интеллектуальный вакуум, возрождение старых идеологий и т.д. зарождение которых происходит как результат нарушения социальной симметрии. Другими словами, происходит формирование сверхобщества на количественном (атомном) уровне, а на качественном (на уровне организации) не происходит. Поэтому 21 век станет веком революций, где будет развиваться битва «прошлого» против «будущего», и в этой войне «прошлое» победит, если не будут предприняты осознанные конкретные шаги по формированию и оформлению сверхобщества. Если человечество не выдержит экзамен и окажется неготовым к сверхобществу, а значит не сможет преодолеть переходной период, тогда мир естественным образом откатится на уровень нео- феодализма или гораздо хуже. И тогда участь мира, чем то будет напоминать падение Римской империи, только уже в глобальном масштабе.     

Состоявшимся Сверхобществом по праву можно назвать только то социальное образование, которое имеет мировой, глобальный масштаб, т.е. охватывает собой все общества мира или, по крайней мере, их преобладающее большинство. Пред-обществ было очень много. Обществ — меньше. Сверхобщество — одно.

Мы живем в тех исторических условиях, когда почти все «сложные общества» достигли своей верхней эволюционной границы. Наличие верхней границы общества не означает, будто невозможна социальная организация иного типа, на основе которой может происходить дальнейшая социальная эволюция. Но, наоборот, возможен качественно новый, более высокий уровень социальной организации по сравнению с обществом (или сложным обществом), т.е. – уровень Сверхобщества. Более того, Сверхобщество не просто возможно, оно уже является необходимостью, как средство достижения устойчивого развития мира и безопасности и как средство способное не допустить роковой конфликт культур. Ибо, без Сверхобщества конфликт культур неизбежен, а когда он произойдет, его следствием станет социальный регресс. Другими словами, то, что когда-то ранее казалось фантастическим и утопией, сегодня стало социальной необходимостью.  ХХІ -е столетие это век, когда человечеству суждено пройти через историческое испытание, а именно осуществить выбор между социальным прогрессом или социальным регрессом.

Фундаментальные основы организации

безопасного и прогрессивного  Сверхобщества. 

Во-первых:

Социальную эволюцию человечества никак нельзя рассматривать как полностью (или почти полностью) естественно- исторический процесс, обусловленный (даже, в конечном счете) только или почти только одними объективными материальными факторами. Чем выше уровень социальной эволюции, тем в большей степени сознание начинает определять бытие. Сегодня же, на завершающей стадии глобализации, признаки Нового «осевого времени»[6] становятся уже очевидными, а значит, будет возрастать активность «жизненного мира», где интуитивно востребован позитив в новой глобальной обертке. Именно поэтому сейчас (в 21 веке)  будет появляться и широко распространяться представления о том, что общество со временем меняется. И наступает момент когда «должное» не совпадает с «сущим», что необходимо и уже возможно более справедливое социальное устройство и что его можно достичь, приложив для этого определенные сознательные усилия. А для этого оформляются многообразные социальные идеалы, появляются, распространяются и развиваются организационные формы, в рамках которых ведется деятельность по претворению этих идеалов в жизнь. Другими словами, сверхобщество это тот этап социальной эволюции, когда его создание происходит - осознано, а не стихийно.

Во-вторых:

Сверхобщество возникает в среде из обществ, и на их основе, с использованием их социальных механизмов и опыта. Поэтому в соответствии с законами социальной эволюции, на нижней границе Сверхобщества могут перениматься институты социальной организации «сложных обществ», которые есть не что иное, как верхняя граница предыдущего уровня, т.е. «общества».  Несмотря на то, что по форме эти институты могут быть схожи, но по сути уже будут иного качества, т.к. обретут ценности и будут индуцировать цели соответствующие Сверхобществу, а именно: уже глобальную культуру, - т.е. сверхкультуру, а значит и  сверхправо, и сверхидеологию, и сверхзаконодательство и т.д. . Говоря иначе, эти образования начинают создавать мир, как единое целое, которое выступает как сверхобщественная социальная организация по отношению к социальной организации более низкого эволюционного уровня, т.е. «общества».

Необходимо отметить, что Организация Объединённых Наций уже на протяжении полвека закладывает основы способствующее формированию Сверхобщества. Деятельность ООН не только чрезвычайно необходима для современного мира, но и полезна с точки зрения социальной эволюции. 

В-третьих:

Нельзя забывать, что в современных условиях глобализированного мира уже практически отсутствую возможности для автономной эволюции того или иного общества в течение продолжительного времени. Поэтому Сверхобщество как новый уровень социальной эволюции может возникнуть как по инициативе сверху, так и по инициативе снизу, т.е. как следствие желания избавится от внешних и внутренних врагов, как вынужденного обстоятельства для выживания существующих современных «сложных обществ». Поэтому процесс формирования сверхобщества остается трансформированным массой обстоятельств конкретных исторических событий, но в процессе формирования всегда будет стремление обществ сохранить вектор, в рамках которого будут закрепляться обязательства, где не допускается доминирование одного общества над другим. Подобно тому, как решен этот вопрос между областями (или штатами и т.д.) в пределах одного государства.

В-четвертых:

Современные общества, в своем преобладающем большинстве, пронизаны процессами глобализации, а значит, всё больше наполняются культурным и мировоззренческим разнообразием.  Их мирное сосуществование без посягательства на их свободу может обеспечить только нейтралитет власти, а именно её светское устройство.

Другими словами, светское государство[7] есть гарант общественного мира, при котором реализуется право на мировоззренческую свободу. Такую свободу невозможно реализовать, если общество имеет клерикальное устройство[8], или тем более теократическое[9], а также, если в светском обществе отсутствуют демократические принципы, ибо в случае отсутствия демократических основ всегда происходит становление диктатуры одной политической позиции.

В связи с этим становление сверхобщества возможно только на светской демократической основе гражданского общества. Естественно, что в различных странах, различный уровень демократии и гражданского общества, и всё же безопасное и прогрессивное сверхобщество возможно только на этих принципах.

В-пятых:

Формирование, становление и развитие глобального мировоззрения, служит основой для возникновения сверхобщества.  

***

Реальная картина обществ, которая возникает перед нашим взором, выглядит весьма мрачно. Наша основная задача как человеческих существ в этом кризисном мире — это выжить, остаться свободными, реализовать себя и познавать мир. Но для того, чтобы положительно повлиять на общество мы должны принять решение о ценностях. Если высшей нашей ценностью является —  человек (а не вещи), то в таком случае, у нас даже не должно возникать вопроса «Стоит ли нам ради нашего выживания оставить (забыть) эту ценность?». Если это действительно высшая ценность, тогда и жизнь, и смерть не может изменить их. Но если мы хотим изменить весь наш образ жизни ради так называемого «выживания», тогда я думаю, мы делаем как раз именно то, что угрожает нашему выживанию.
Известно ведь, что наши жизненные силы и жизнеспособность каждого народа основывается на искренности и глубокой вере в идеи, которые мы заявляем или провозглашаем. Но опасность современного общества в том, что многие говорят одно, а думают и делают другое.
Но всё же, чтобы преодолеть огромное количество проблем современного потребительского общества необходимо начинать строить  – когнитивное общество. Именно тогда в действительности мы сможем говорить о равенстве, о счастье, о свободе, о духовных ценностях, т.е. наша повседневная жизнь начнет всё больше соответствовать этим принципам.  В когнитивном обществе равенство не означает одинаковость, а указывает на то, что каждый человек есть конечная цель другого человека и человек не должен быть средством для цели другого человека: каждая личность и есть цель для каждого человека.
Наступило время, когда мы вынуждены признать, что человечество сбилось с пути, сконцентрировавшись на потреблении т.к. общества, которые успешно следуют одной своей цели, в момент погони за этой целью не могут видеть, где эта цель мешает увидеть следующую более высокую цель. То есть, они попадают в тупик.

И всё же мы не должны терять веру в возможности человека, которые показали себя в прошлом. Всё ещё возможно, что мы сможем возродить наше реальное видение жизни. Но мы должны видеть это, а, следовательно, мы должны критически относиться к тому обществу, что есть сейчас и начинать формировать новый образ общественных отношений..

---

[1] Данная статья не имеет цели давать какие-либо оценки работам упомянутого ученого, а всего лишь использует  уже известные понятия по классификации этапов общественного развития, чтобы лучше раскрыть тему данной статьи, а так же скорее дополняет и расширяет умозаключения доктора философских наук, профессора А.А. Зиновьева (МГУ).

[2] Сложные общества -  образуется из слияния двух или более обществ в одно или в результате дифференциации одного общества на части. В первом случае новое объединение приобретает черты полноценного общества, а вошедшие в его состав общества теряют какие-то признаки общества и какие-то сохраняют в той или иной форме. Такими сложными является большинство современных обществ. Следы их образования очевидны в их административно-территориальной структуре (штаты в США, земли в Германии, в Великобритании округа, во Франции регионы и департаменты, в Италии регионы и провинции и т. д.). Во втором случае в рамках общества образуются части, подобные тем, какими становятся общества, объединившиеся в одно целое общество. Эти части суть потенциальные общества, которые при случае могут стать самостоятельными обществами. В сложных обществах происходит какое-то усложнение социальной организации сравнительно с частями, например образование уровней местных властей. Однако тут не происходит качественных изменений, выходящих ощутимым образом за рамки общества. Сложное общество остается обществом. (А.А. Зиновьев)

[3] Жан Боде́н (фр. Jean Bodin; 1529 или 1530, Анже — 1596, Лан) — французский политик, философ, экономист, юрист, член Парламента Парижа и профессор права в Тулузе. Многими исследователями считается основателем науки о политике из-за разработанной им теории «государственного суверенитета».

[4] Томас Гоббс (англ. Thomas Hobbes) (5 апреля 1588, Малмсбери, Королевство Англия — 4 декабря 1679, Дербишир, Королевство Англия) — английский философ-материалист, один из основателей теории общественного договора и теории государственного суверенитета. Известен идеями, получившими распространение в таких дисциплинах, как этика, теология, физика, геометрия и история.

[5] Никколо́ Макиаве́лли (Макьявелли, итал. Niccolò di Bernardo dei Machiavelli; 3 мая 1469, Флоренция — 21 июня 1527, там же) — итальянский мыслитель, философ, писатель, политический деятель (занимал во Флоренции пост государственного секретаря), автор военно-теоретических трудов. Выступал сторонником сильной государственной власти, для укрепления которой допускал применение любых средств, что выразил в прославленном труде «Государь», опубликованном в 1532 году.

[6] Осевое время (нем. Achsenzeit) — термин, введённый немецким философом Карлом Ясперсом для обозначения периода в истории человечества, во время которого на смену мифологическому мировоззрению пришло рациональное, философское, сформировавшее тот тип человека, который существует поныне.  Последние исследования подтверждают обоснованность выделения периода 800—200 гг. до н. э. в качестве особой эпохи в эволюции мир-системы — в этот период, например, на порядок вырастает уровень мировой урбанизации, грамотности и т. п., а мир-система испытывает фазовый переход в качественно новое состояние.

[7] Для светского государства в принципе характерно признание церкви, религиозных объединений не государственными институтами, а общественными организациями и их отделение в связи с этим от государства. Вместе с тем в таком государстве обычно закрепляется: равноправие различных конфессий; свобода организации, функционирования и деятельности религиозных (как и атеистических) объединений в рамках, установленных законом; невмешательство государства в отношения граждан с церковью и во внутренние дела религиозных объединений, а также невмешательство церкви, религиозных объединений в дела государства, в политику, в местное самоуправление и т.д.; отделение государственной системы образования от церкви, религиозных объединений и признание ее светского характера и др. . Конечно, светское государство в чистом виде не может и не должно возводить какую-либо религию в ранг государственной (официальной), признавать ее обязательной или как-либо особо выделять ее или покровительствовать ей.

[8] Клерикальное государство - в рамках такого общества религия, церковь не слиты с государством, но и при этом оказывают определяющее воздействие на все стороны общественной и государственной жизни, включая политику, судебную систему, систему образования и т.д. Ярким примером такого государства сегодня является Иран.

[9] Теократическое государство (от греч. theos — Бог и kratos — власть) - когда государственная власть непосредственно находилась в руках духовенства, церкви, а вся деятельность ее органов основывалась прежде всего на догматах соответствующей веры. В новейшей истории такими государствами были, например, Монголия до 1921 г. и Тибет до присоединения его к Китаю в 1951 г. Сегодня это — редчайшее исключение, представленное государством Ватикан, во главе которого стоит Папа Римский.