19.09.2012 г. (Украина) состоялось важное событие, а именно: в кругу учёных был прочитан доклад руководителя «Global Outlook» о том, что найдена социально-гуманитарное решение способное обеспечить позитивное и устойчивое развития мира.
Видео выступления.
Нажмите ссылку, что бы перейти к видео
https://www.youtube.com/watch?v=eOJwfIKUJqg&t=310s
(язык оригинала - русский).
Академический доклад
на межвузовском научном
семинаре.
семинаре.
Докладчик: Валерий Юр. Беличенко (The public educational project - Global Outlook)
Проблематика научного доклада: Планирование будущего, а именно - каким способом может быть достигнуты цели по устойчивому развитию мира.
Во-первых, показать путь к преодолению
наступающего глобального цивилизационного барьера.
Во-вторых, раскрыть понятие «Глобальное Мировоззрение».
В-третьих, указать на способы выхода из
политико-идеологического кризиса.
В-четвертых, раскрыть способ
формирования основ глобальной культуры.
Тема
научного доклада: От философии без
кавычек – к позитивной
трансформации глобализированного общества.
Введение.
Известно, что сегодня список
глобализованных стран составляет 62 государства, в которых живет 84% мирового
населения и которые производят 96% всей мировой продукции.
И все же единства и солидарности в
мире нет, мы находимся, как бы в «дефективном» состоянии, при котором внутренне
чувствуем себя взаимозависимыми, соединенными, а внешне находим себя в
разделенном мире. А именно: с одной стороны - по мере того, как увеличивается
процесс глобализации, мы обнаруживаем противостояние ценностей и различных
мировоззрений, которые угрожают возникновением конфликтов. А с другой стороны -
глобальные проблемы требуют взаимопонимания и сотрудничества.
Другими словами, в современном мире
мы имеем две разнонаправленные тенденции[1]. В
том, что касается материальной, технологической, а в значительной степени и
политической сферы, наблюдается все ускоряющееся единство мира, интенсификация
взаимосвязей поверх традиционных границ и барьеров. А в том, что касается
культурной и духовной жизни, идут совершенно противоположные процессы.
Нарастают тенденции культурной изоляции и даже противостояния. В системе
ценностных приоритетов на первое место
всё чаще выходят национальная и национально-религиозная самобытность, вплоть до
оживления этно-племенных, националистических, расистских предрассудков.
Все мы вынуждены констатировать тот
факт, что научно-технический прогресс не принесёт счастливого и безопасного
мира, если он не будет дополняться чрезвычайно глубоким положительным
изменением социальной, нравственной и культурной жизни человечества. А раз так, то возникает жизненно-важный
вопрос: - в каком направлении целесообразно
двигаться гуманитариям, чтобы осуществить позитивную трансформацию глобализированного
общества и обрести возможность преодоления усиливающейся вызова -
цивилизационного барьера?
***
В дальнейшем я могу предложить лишь
грубый набросок того понимания, которое пробивает путь в преодолении
Цивилизационного барьера. Кроме того, очертание данной генеалогии должно
показать, почему концепция «глобальное мировоззрение» может быть полезной для того,
чтобы все-таки добраться до философии «без кавычек».
Всем нам известное философское
понятие «жизненного мира», введенное Эдмундом Гуссерлем и развитым Юргеном
Хабермасом, мне видится удобным для очерчивания концепции «глобального
мировоззрения», а, следовательно, и через призму параллельно сопровождающих его
понятий: «объективный мир» и «повседневный мир».
Уверенности «глобального мировоззрения» представляют собой
интенсифицированную, востребованную и одновременно дефицитную форму знания, которое
может быть приведено в форму высказываний только при утрате своего
перформативного модуса, что и роднит понятие «жизненного мира» с концептом
«глобального мировоззрения».
Думаю, что ниже осуществленный анализ исторического развития повседневного и
объективного мира, а затем концепции «жизненного мира», позволяет одновременно:
- во-первых, очертить горизонт понятия «глобального мировоззрения»;
- во-вторых, показать корреляционное
отношение «глобального мировоззрения» не
просто с философией как таковой, а с философской мудростью.
Итак, начнем наш путь от простого к более возвышенному: от «повседневного
мира» к «объективному миру» и затем - от «жизненного мира» к «глобальному мировоззрению».
Итак, начнем с «повседневного мира».
Если максимально очистить историю
развития «повседневного мира» от проекций естественных взаимосвязей жизненного
и объективного мира, тогда перед нами предстаёт рациональный и прагматичный
мир. Такой «повседневный мир» сводится к деятельности по добыче базовых ресурсов (пища-тепло-свет), необходимых для
жизнедеятельности человека. И то, как
человек добывал базовые ресурсы, в значительной степени и определяло развитие
мира.
Необходимо отметить, что
Историческое время[2]
«повседневного мира», зачастую, не просто останавливалось, но и обращалось
вспять. И это происходило всегда, когда цивилизации не в состоянии были
ответить на вызов цивилизационного барьера. Философия истории[3]
имеет множество примеров, когда стрелки исторического времени приобретали
обратный ход – в прошлое. Так, например: мир, который образовался на руинах
Римской империи, по различным экспертным оценкам откатился назад от трех до
пяти веков, в «темные века», безвозвратно утратив «львиную часть» достижений
человеческого разума и мысли. Свою немаловажную
роль сыграла в этом новая религиозно-политическая власть, уничтожившая большую
часть античных рукописей, свитков и знаменитых трактатов.
По большому счёту, «Историческое
время» имеет краткую историю своего развития, т.к. человечеству удалось только
один раз преодолеть цивилизационный барьер. И не напрасно тот фазовый переход
был назван Неолитической революцией. А
именно, ещё с древних времен оседлые общества (по мере разрастания до определенного
уровня) наталкивались на Цивилизационный барьер, который выражался в ограниченных возможностях экосистемы
на условиях использования её существующей технологии добычи базовых ресурсов.
Преодолеть Цивилизационный барьер
удалось с помощью того, что начала реализовываться фундаментальная для того
времени инновация, а именно - искусственное
использование природных свойств экосистемы. Понадобилось более четырех
тысяч лет для исторического фазового перехода, чтобы некоторые регионы древнего
мира всё же смогли преодолеть Цивилизационный барьер. И мир вошёл в аграрную стадию своего
развития, которая, как известно, стала
называться «Традиционной эпохой». Развитие этой инновационной (аграрной)
технологии позволило древнему человеку подняться на более высокий жизненный уровень
своего развития. Появляется всё больше экономической стабильности, когда
человек и народ могли богатеть, развиваться; стали появляться новые возможности
досуга и условия для развития искусства и знания.
Традиционная эпоха[4]
длится до нашего времени, и весь этот период экосистема используется на основе
развития всё той же древней «инновационной»
технологии – аграрной, а начиная с 18 века - ещё и модернизированной.
Безусловно, что благодаря промышленной механизации, стрелки Исторического Времени
значительно ускорились, и в результате возник современный мир, который мы так
хорошо знаем.
Не смотря на все достижения
промышленной механизации, добыча базовых ресурсов из экосистемы осуществляется,
пусть модернизированным способом, но всё же на основе всё той же давней
традиционной технологии. В своё время
фундаментальная инновация - «земледелие и животноводство» заменили
«собирательство и охоту», что и позволило преодолеть I-й
Цивилизационный барьер. Но сегодня «повседневный мир» сталкивается со II-м
Цивилизационным барьером, для преодоления которого необходима новая
фундаментальная инновация, способная сменить традиционную технологию добычи
базовых ресурсов, тем самым подняв человечество на качественно высший виток
развития.
Необходимо отметить (как заявил
Отдел ООН в области народонаселения), что: «В
мире с населением 7 миллиардов человек глобальное соотношение сельского и городского
населения необратимо меняется в пользу городов»[5].
Данный факт лишний раз доказывает, что все обстоятельства складываются в пользу
неизбежности наступления Цивилизационного барьера. Таким образом, наше XXI столетие - это не просто пик развития
традиционной технологии и не просто век насыщенного процесса разного вида
урбанизации, но и уже, по объективным причинам, век начала наступления Цивилизационного
барьера. И от того, сумеет ли человечество его преодолеть, зависит его будущее.
Уже сегодня мы можем наблюдать его первые, пока ещё слабые толчки, которые
проявляются в форме кризисных состояний во многих областях жизнедеятельности
цивилизаций.
В наше время индустриально развитые
страны не только осознают приближение Цивилизационного барьера, но и активно
занимаются планированием будущего. Но необходимо отметить, что страны,
исследующие перспективы развития цивилизаций, на самом деле заботятся не
столько о всемирном благе, а о том, чтобы занять лидирующую позицию в новом
будущем мире, не зависимо от того, - по отрицательному или положительному
сценарию будут развиваться исторические события. Именно поэтому в XXI веке, по мере надвигающегося Цивилизационного
барьера, всё больше будет разворачиваться битва в пространстве информационного
мира. Любая инновационная информация может оказаться чрезвычайно ценной как в
технологической, так и гуманитарной сфере.
Но, в любом случае, мы уже сегодня
выбираем своё будущее «повседневного мира», а именно: будущее будет развиваться
в положительном варианте – в «когнитивный мир»[6]. А, в
отрицательном варианте, – в мир нео-феодализма. Другими словами, мы
откатываемся назад в прошлое и в результате получаем обратно традиционную фазу
с остаточными унаследованными фрагментальными элементами индустриального
периода[7].
Сегодня же политикум экономически
развитых стран борется за «продолженное
настоящее», т.е. стараются сохранить мир таким, каков он есть, стремятся не
допускать сильных потрясений и радикальных крайностей. На самом деле,
«продолжение настоящего» - это То, за что цивилизованное человечество будет
бороться в XXI
веке, стараясь преодолевать кризисы, являющиеся симптомами грядущего Цивилизационного
барьера; пытаясь сохранять все существующие механизмы в экономике, в финансовой
сфере, в образовании, в социальной организации и т.д. Все эти механизмы сегодня
«латаются», придумываются различные ходы; человечество выкручивается как только
может - и всё ради «продолжения настоящего». Возможно, человечество сможет
приспособиться, найти какие-то универсальные и, возможно, не популярные решения,
и таким образом ещё какое-то время оставаться в индустриальной фазе. И всё же
сегодня мы вынуждены констатировать тот факт, что Мир изменился – он стал
быстрый, а настоящее - медленное, ибо реакция властей на быстро меняющийся мир,
часто запаздывает или вообще отсутствует. Такое состояние дел может привести к
тому, что миру не удастся долго удержаться в «продолженном настоящем», если не
начнуться реализовываться необходимые гуманитарные и технологические
инновации.
Государства, интенсивно занимающиеся
конструированием будущего, всё больше приходят к выводу о том, что уже
необходимо планирование одновременно по двум сценариям развития будущего. Ибо
нео-феодализм не наступит «по умолчанию», в случае провала «когнитивного
мира». Если суждено будет Историческому
Времени откатиться назад, то это не означает, что должен наступить нео-феодализм, - всё может быть гораздо
хуже. Именно поэтому, чтобы относительно безболезненно вернуться в традиционную
фазу, - необходимо планирование, содержащее поэтапные действия.
Уже сегодня во всех развитых странах
мира создаются автономные долгоживущие хранилища научной и научно-технической
информации, рассчитанные на несколько столетий хранения. Другими словами,
создаются системы, которые будут страховать мир в случае развития будущего по
нежелательному сценарию.
Сегодня проводится работа и в другом
направлении, а именно: ряд стран (начиная с 1995 года) заявили о создании своих
собственных проектов нового типа - в когнитивном направлении. Все эти
инициативы - ничто иное, как попытки найти способ, чтобы выйти в другую схему
организации бытия. Так, например, Япония по результатам своих исследований
обратила внимание на следующее: «Известно
ведь, говорят они, что каждый фазовый переход в будущее происходил только
тогда, когда люди начинали думать по-другому. Происходил переворот в сознании,
т.е. на место одних ценностей приходили другие.
Поэтому современному миру для того, чтобы перейти в будущее, надо начать
думать по-другому.»
Говоря иначе, ответственность лежит
на гуманитариях, ибо именно они обречены быть тем поводырём для человечества в
его фазовом переходе. Только они могут подготовить общество для преодоления Цивилизационного
барьера, или же отдать развитие мира на волю случая.
Сегодня же мы находимся в состоянии
того, что – «будущее определено, но не выбрано». Таким образом, в XXI-м
веке, пока политикум бьется за настоящее, ещё есть время выбирать и
конструировать наше будущее, в котором мы хотим жить. А раз так, то возникает
фундаментальный вопрос: где философия и в
целом гуманитарии могут черпать свое вдохновение для возможностей осуществления
своей исторической миссии?.. Продвигаясь к ответу на данный вопрос,
целесообразно взглянуть на сложившуюся современную ситуацию в мире, через
призму представлений об «объективном» и «жизненном мире».
Теперь, «Объективный мир».
Очевидно, что производство картин
мира начинается с банальных слоев этого «повседневного мира». Так, в древности,
мир, отражающийся в мифических рассказах, имеет только один уровень феноменов.
А именно, рассказанные события структурируется в виде социальных интеракций, в которых участвуют люди и
животные, духи предков и воображаемые надличностные силы, а также
персонализированные боги. Почти каждый может коммуницировать с каждым, и всё со
всем, выражая чувства и желания, намерения и мнения, и взаимно воздействовать
на них. В мире мифа категории действий, ориентированных на понимание, начинают
влиять, а порой и определять события
внутри мира в целом[8].
Далее прослеживается взаимоположенность между «повседневным миром» и когниктивным
толчком или же «осевым временем» Ясперса. А именно, по мере развития
цивилизаций, когда «повседневный мир» сталкиваться с цивилизационным барьером,
в этот период и появляются когнитивные сдвиги. Об этом периоде Ясперс (в своей
концепции «осевого времени») обращает внимание на тот факт, что в течение
относительно короткого периода времени в мире высоких культур от Ближнего до
Дальнего Востока произошел когнитивный перелом. В этот период всё больше стала
утверждаться ссылка на Единого творца мира, или на Номос (держащего все в
равновесии), или на более глубокую реальность нирваны, или на вечное бытие, что
позволяло пророку или мудрецу держать необходимую дистанцию ко многому,
случайному и изменчивому. Тогда всё больше стали распространятся зороастризм,
буддизм и конфуцианство, иудаизм и греческая философия. Все они привели к
изменению видения мира от многообразия нарративно переплетенных поверхностных
феноменов - к Единству мирового целого, понимаемого теологически или
теоретически. В виде концепций Единого бога по ту сторону от мира или понятий
космической закономерности раскрываются перспективы, по которым мир как
объективированное целое начинает попадать в область зрения.
Далее, вид на объективный мир на пути
преодоления эмпирически отдельных когнитивных диссонансов становится объективнее,
что привело к более расширенным, обоснованным, аргументированным, т.е. к более
объективным перспективам картин мира, когда уже математика, астрономия,
медицина и натурфилософия придерживались своей собственной логики. Затем
дискурс о вере и знании развернул свою взрывную силу. А в раннее «Новое время»
ломается общий разумный базис веры и знания, - и натурфилософия утрачивает свою
способность присоединиться к теологии. В ХVII-м веке выкристаллизовываются
своенравные и независимые от теологии дискурсы в виде теории познания и
разумного права, выстраивающихся вокруг ядер современного опытного
естествознания и постепенно секуляризированной государственной власти.
Казалось бы, что мир расколдован, десакрализован, ибо теперь наука говорит
на языке суждения истины, которые поддаются процедурам верификации и
фальсификации (в понимании Карла Поппера) и другим способам отличения Истины от
заблуждения. Ибо теперь мир познаётся в
собственной логике его бытия, которая дана субъекту познания принудительно и не
зависит от его ценностных преференций.
Казалось
бы, что онтологическая парадигма модерна не только очищает объективный мир, но
и посредством всеобщего образования отбрасывает в прошлое онтологические
парадигмы традиции. Но, не смотря на все усилия и подвиги эпохи просвещения, а
затем легитимного «социального логоса», - всё же два древнейших представления о бытие численно
превалируют в различных формах в сознании человечества до сегодняшнего дня над
онтологической парадигмой модерна. А именно: манифестацизм, онтологическое
представление которого трансцендентно-имманентное, лежащее в основе Буддизма, Конфуцианства, Индуизма,
Даосизма, Джайнизма и всех производных от них направлений. И креационизм,
лежащий в основе иудаизма, христианства, ислама и их производных ветвей (онтологическое
представление которого трансцендентно-трансцендентное).
Согласно статистических исследований
глобальных процессов в области религий и народонаселения, наблюдается, что внерелигиозное население[9]
(включая атеистов – 2,5%) составляет -
15,2% жителей Земли. Более того, с учетом прироста населения земли
(около 1,18% в год), определилась некоторая динамика в сторону уменьшения внерелигиозного населения.
Далее я
должен был бы сказать о природе, роли и значимости
религиозного фактора в современных конфликтах (в том числе и терактах), а также,
- является ли естественным
то, что в различных странах мира всё чаще появляются заявления крупных
общественных деятелей о необходимости защиты прав внерелигиозного населения. Оправдана
ли их обеспокоенность в существовании угрозы для ряда светских государств,
которые всё чаще стержневые религиозные практики фактически превращают в
государственные праздники. Но позвольте мне вместо этого ответить на
вопрос: почему же, когда ломается общий разумный базис веры и
знания, когда наука, опираясь на парадигму модерна,
осуществляет великие открытия и вместе с инженерией меняет мир (удивляя своими
научно-техническими достижениями и тем самым подтверждая обоснованность научной
картины мира), - а в это время значительное
количество населения как бы не замечая, как бы игнорируя научные факты,
придерживаются теологически
настроенных онтологий манифестационного или креационистского толка?!
Полагаю
(считаю), что причина - в природной естественной потребности человеческого
сознания в «максимальном гуманизме»[1] (в
понимании Франсуа Фюре). Сознание сопротивляется
детерминации «минимального гуманизма», зачастую ведет борьбу за
самоопределение изнутри на фоне представлений «объективного мира», поэтому и само-детерминируется
в «максимальный гуманизм», занимая в нём то место, которое соответствует его
собственному уровню ноуменальной темпоральности. Этим и объясняется тот факт,
что 85% населения земли являются религиозными людьми.
Если онтологические
парадигмы традиции, индуцируя категориальное различение между сущностью и
явлением, - принижают «повседневный
мир», то парадигма модерна вовсе не даёт шанса личности заглянуть за пределы
«имманентного самому себе» мира. С одной стороны, парадигма модерна, очищенная
от трансцендентного, эффективно служит развитию естествознания. А, с другой
стороны, увеличивает разрыв между иррациональной
(моральной, духовной и психологической необходимостью)
и рациональной картиной мира.
Вероятней
всего, причиной этому является следующее: Если опорной точкой для
онтологических парадигм традиции служит
иерархия, состоящая из бытия и небытия,
то парадигма модерна, избавившись от трансцендентного небытия, не произвела замену, не дала альтернативу, тем самым
нарушила симметрию, что и позволяет наличествовать устаревшим, но относительно симметричным
онтологиям. Были и попытки, в частности, в интеллектуальном клубе
«Эранос»[2], избавится
от онтологической асимметрии
парадигмы модерна, но они оказались
неубедительными. Всё
это свидетельствует о том, что онтологическая модель модерна не полная, т.к.
требует компенсации категорийного понятия небытия,
вытекающей из естество-научно опредмеченной
картины объективного мира. Но данный образ усложняется в результате развития
гуманитарных и социальных наук. Они вводят биполярное опредмечивание нашего
образа «объективного мира» и тем самым вынуждают философию идти к де-трансцендентализации деятельной
субъективности, выходящей за рамки Гуссерля, Гартмана и Хайдеггера.
Двадцатый век дорого заплатил за ассиметричную онтологию, перенесенную в
сферу социальных отношений. Однако наш 21-й век вплотную столкнувшись с
глобализацией и наступлением цивилизационного барьера, уже не в состоянии будет
нести груз онтологической асимметрии
модерна. Поэтому цивилизационный фазовый переход возможен в случае наличия
симметричной онтологии модерна, способной лечь в основу глобальной культуры для
развития когнитивного мира и естественному отступлению устаревших до-модернистических
онтологий.
Возвращаясь к истории объективного
мира, можно сказать, что это история его очищения посредством
натурфилософии, а затем «философии науки» и, наконец, посредством современного
естествознания. Но сегодня процесс очищения объективного мира уже не нуждается
в услугах философии, поэтому необходимо коренное переосмысление её места в
структуре общественного здания. Вследствие этого, мы всё чаще слышим
высказывания о кризисе философской парадигмы. И это вполне оправдано, так как
изменившийся мир ожидает другой философии, следовательно, - иной философской
парадигмы с точки зрения определения её места в обществе. И эта парадигма уже
не передается такими словами, как «идеология», «картина мира», полезная или
бесполезная. Здесь требуются другие понятия, а та философия, которая всё ещё
действует в паре с наукой, подобно тому, как до этого она действовала в паре с
религией, вынуждена сегодня признать, что утопичной была сама ставка на науку.
Ибо, если идти жестким путём и с одной целью – определить место современной
философии, то, на самом деле, отчетливо видно, что философское познание и научное
знание - это разные вещи.
Так в частности (как говорит Хабермас), когда мы свое миропонимание и самопонимание
выражаем в понятиях, мы говорим о картинах мира или мировоззрениях. Они дают
нам ориентацию для всей нашей жизни. Однако, данное ориентационное знание
нельзя путать с научными знаниями, даже в тех случаях, когда оно (т.е.
ориентационное знание) выступает с претензией, на синтез результатов
исследований, действующих по сей день. В той мере, в которой философские учения
имеют предметное отношение - к миру в целом, - к космосу, - или к истории
спасения, их еще можно оправдать, как образы этического само-понимания. Но в
современных условиях в нашем глобализированном плюралистическом обществе
конкурирующие картины мира уже не могут претендовать на общезначимость. С другой стороны, философия, если даже она
выступает как наука, не сводится к нормальной научной дисциплине, т.к. вместо
знания о мире, она обещает просвещение относительно того, что означает прирост
мирового знания для нас, как родовых существ, как индивидов и современников.
Следовательно, возникает два
вопроса:
Во-первых,
как сегодня философия может сохранить дистанцию к простому производству картин
мира, безотносительных к целому, и не отказываться от функции самопонимания?
Во-вторых,
какой на фоне науки - концептуальный статус философии
и, следовательно, - какое её место в структуре современного общественного
знания?
Рассматривая место философии в
структуре духовных практик человека[3],
отчетливо видно, что изначально философское сознание было синкрентно. И только с «философией нового времени»
начинает расходиться на два ярко выраженных самостоятельных полюса, т.е. на
науку и философию как таковую. Поэтому, неудивительно, что их родственная связь
не даёт возможности избежать отношения взаимоположенности и взаимопересечения.
В связи с тем, что наука и философия
стали различными духовными практиками, поэтому и стали отличаться свойствами
научного ориентационного знания. А
именно, в рамках ориентационной системы сознания выделяется два разных способа
ориентирования это рефлективная
ориентация (или познание мира) и ценностная ориентация (или осознание
мира). Продуктом познавательной
деятельности являются - научные знания,
а продуктом осознания мира являются – ориентационные приоритеты имеющее
важнейшее адаптивное значение для позитивного развития цивилизации в целом.
Другими словами, современная
философия это самостоятельное духовное образование, имеющее собственную
концептуальную научную специфику, которая по своей природе отличается от
научного познания, но имеет важнейшее адаптивное значение. Так ведь, без института «философии
нового времени»[4]
не возможно было бы возникновение светского государства и науки, поэтому
философия, равно как и наука, является легитимным знанием светских государств.
В связи с тем, что наука развилась в самостоятельную духовную практику,
философия вынуждена взять на себя груз ответственности, не только ориентировать
в осознании мира в целом, но и одновременно создавать ориентационную систему
для развития светских государств.
Итак, в современных условиях статус
философии, в структуре общественного сознания, уже не просто выделяется как
самостоятельная легитимная духовная практика, но и от которого (в первую
очередь) ожидается экспертный продукт в виде ориентиров способных
обеспечить позитивное и безопасное развитие цивилизаций, не отказываясь от
функции в осознании мира в целом. Философия развиваясь, таким направлением,
сможет сохранить дистанцию к простому производству картин мира,
безотносительных к целому.
Далее, возникает вопрос: где же философия может черпать свое
вдохновение для возможностей выработки соответствующих ориентиров? И здесь
целесообразно обратится к понятию «жизненного мира», что не фундаменталистским образом позволит не только найти источник вдохновения, но и добраться до философии
без кавычек.
Теперь, «Жизненный мир».
Феноменологически описанный
«жизненный мир» Хабермасом можно понимать не только как коммуникативное поле,
но и как поле когнитивных диссонансов, возникающее вследствие коммуникативных
связей, как минимум, между двумя участниками, alter и ego[5].
Так, например, каждый раз, когда мы
разочаровываемся в некотором фоновом допущении, долго нами практикуемого, – мы
попадаем в поле «жизненного мира». В
этот момент нарушается наше привычное «социальное отношение» или жесткое
убеждение: нас переносит в некоторое хабитуализированное (или до- теоритическое) состояние, но и
одновременно позволяет раскрывать слои имплицитного знания. В связи с тем, что
поле «жизненного мира» находится между перформативным сознанием и
фальсифицированным знанием (в понимании Карла Поппера), то мы осознаем
«жизненный мир» только в перформативно присутствующих измерениях испытанного
нами социального пространства и исторически пережитого времени.
«Жизненный мир» находится как бы
между «повседневным миром» и «объективным миром». Ибо в процессе исполнения
своих иллокутивных актов говорящий принадлежит к своему соответствующему
обыденному миру, тогда как, с использованием пропозициональных составных,
данные акты уже относятся к чему-то в «объективном мире». А сам по себе
«жизненный мир» не имеет ни линейно-исторической последовательности, ни истории
спасения, ни значения возвышенного космоса или порядка вещей. «Жизненный мир»
не обнаруживаться как теория, а напротив, - мы находим себя в нем до-теоретически.[6]
Именно в этот момент человек более всего нуждается в мыслительном присутствии и
экспертном знании.
Если «жизненный мир» не обнаруживает мыслительного присутствия,
тогда он компенсирует его недостаток теориями, вытекающими из философских или
теологических понятий «объективного мира», что всегда приводит к одному
результату. А именно: по-прежнему функционирующий «жизненный мир» подавляется онто- и теологическими картинами мира, перемещаясь на задний план; ибо во всех этих картинах мира
«жизненный мир» как таковой не проявляется, а растворяется в явлениях
«повседневного мира».
К примеру, теория «механической
вселенной»[7]
служила фоном не только для позитивизма[8], но
и в целом для политической философии. В результате сформировались и были
реализованы три политические теории. Другими словами, «жизненный мир»,
оказавшись зажатым между «повседневным миром» и имплицитно фоновым
представлением «объективного мира», в качестве мыслительного присутствия
стремился найти компенсацию в теориях Джона Локка, Жан Жака Руссо, Адама Смита
и т.п., что и легло в основу либерализма. А
также - в теориях Габриэля Морелли,
Шарля Фурье, Карла Маркса и т.п., что и стало основой коммунистической
политической теории. А также - в
теориях Рихарда Вагнера, Фридриха Ницше, Жозефа Гобино, Людвига Вольтмана, и
т.п., что послужило основой для биологических расистских теорий Ганса Гюнтера и
развитию фашизма. Во всех этих теориях объединяющим фоном является Модерн со
своей ассиметричной онтологией,
исходя из которой индивидуум интуитивно искал своё новое место в среде
«повседневного мира». Однако, опыт показал, что поставив в центр социальной
организации «ответственного предпринимателя» (по Адаму Смиту), это ведёт к
формированию «гедонистического общества», а акцент на «классе» или «нации» к
диктатуре одной политической позиции.
Так, в частности Ален Де Бенуа пишет: «ХХ век стал веком
трех доминирующих политических теорий — либерализма, коммунизма и фашизма. Они
породили множество промежуточных идеологических течений, но, в целом, именно
эти три направления сложились, развились, - и исчерпали свою историческую
релевантность. Ныне в начале 21-го века мы действительно подошли к тому рубежу,
когда три предыдущие политические теории практически полностью вычерпали себя»[9].
Сегодня, в связи с отсутствием
альтернативы этим трём, не оправдавшим себя, политическим теориям, современный
мир погрузился в политико- идеологический кризис, дополненный процессами
глобализации, в условиях которой вплотную происходит столкновение различных
культур. Однако, в сложившийся ситуации создались условия, когда «жизненный мир» начинает всё больше проявляться и
активизироваться; о
чём свидетельствует тот факт, что по всему миру происходит поворот общества в
сторону независимой гражданской субъектности, отстраненных от политических
партий. А именно сейчас идет спонтанно нарастающий, живой и быстрый
саморазвивающийся процесс гражданской субъектности. Но пока ещё остается
возможным слияние гражданского и политического субъектов, - хотя это уже не
создает никакого гражданского эффекта. Ибо те гражданские субъекты, которые всё
ещё встраиваются в хвост политических партий, перестают быть значимыми
гражданскими субъектами; и уже не важно, - кого именно они поддерживают на
политической арене, ибо воспринимаются как часть политической предвыборной
технологий. Поэтому, если гражданский субъект остается независимым, - именно
тогда происходит процесс, когда граждане реагируют на её запрос. Другими
словами, по всему миру в светских государствах происходит явление, которое нельзя было ранее предсказать. А
именно: большое нарастание активного гражданского процесса за границами
политической оболочки. Данный гражданский процесс уже не может восприниматься
как просто гражданский ресурс отдельно взятых гражданских субъектов, ибо он
уже, по сути, превратился в весомый политический капитал. Соответственно, всё,
что годами происходит в информационных средах, вызвало к жизни то, что можно
назвать «ответвлением социального капитала», который непредсказуемо быстро
умножается как следствие политико-идеологического тупика.
Далее, нельзя забывать, что к «жизненному
миру» соотносится не только поле
когнитивных диссонансов, но и поле экзистенциональных неуверенностей, а также
интуитивно сопровождающий горизонт нашего персонального опыта, вытекающего из
исторической ситуации, телесно воплощенного и коммуникативно-обобществленного
повседневного существования. В принципе, каждая из названных уверенностей может
превратиться из ресурса общественной кооперации и взаимопонимания в особую
позитивную тему. Но также существует риск и негативного сценария, имеющего
большую вероятность быть реализованным. Ведь сегодня, когда человек оказывается
в поле «жизненного мира», он наталкивается на огромный противоречивый информационный
поток, или же на хаос не извлечённых смыслов. А «жизненный мир», в случае, если он лишён мыслительного присутствия или
как минимум экспертного продукта в виде ориентиров, имеет свойство
распадаться на «повседневный мир» и картины «объективного мира», что в
современных условиях глобализации и цивилизационных толчков способствует
развитию негативного сценария.
Сегодня пришло время, когда, в
сложившийся политической ситуации в мире, уже необходимо совместить
политическое виденье и действие с соответственным и ясным философским
обоснованием, направленным на создание
единых универсальных ориентиров для «жизненного мира». Ибо проблема нашего
общества и в целом общечеловеческого общежития состоит не в том, что оно не
готово к изменениям, чтобы соответствовать современным условиям глобального
мира, а в том, что у общества нет канала
(или связующего звена), который бы обеспечивал связь между экспертным знанием и
самим обществом. Если этого не произойдет, активность «жизненного мира»
перерастет в необратимый конфликт культур.
Уместно вспомнить, что в «осевое
время» происходит появление и широкое распространение представлений о том, что
общество со временем изменяется. И наступает момент, когда «должное» не
совпадает с «сущим»;
что необходимо и уже возможно более справедливое социальное устройство, и что
его можно достичь, приложив для этого определенные сознательные усилия. Тогда и
оформляются многообразные социальные идеалы, появляются, распространяются и
развиваются организационные формы, в рамках которых ведется деятельность по
претворению этих идеалов в жизнь, сразу как минимум во всех центрах осевого
времени (как это было в древности, т.е. - Греция, Рим, Палестина, Средний
Восток, Индия, Китай). Именно с этой эпохи социальную эволюцию человечества
никак нельзя уже рассматривать как полностью (или почти полностью) естественно
исторический процесс, обусловленный (даже, в конечном счете) только или почти
только одними объективными материальными факторами, - так как именно сознание все в большей и большей степени
начинает определять бытие. Сегодня же, на завершающей стадии глобализации,
признаки Нового «осевого времени» становятся всё более очевидными, а значит, - будет
возрастать активность «жизненного мира», где интуитивно востребован позитив в новой глобальной «обертке».
И ещё: в античности (в период интенсивности «жизненного
мира»)
образовалось стремление к разумному,
что побуждало не только-лишь к рационализации онтологии, но и в итоге создался
своеобразный контраст между мифическими началами и естествознанием. В результате,
данная противоположность начинает побуждать к развитию картин мира, в ходе
которых существующий сам по себе
«объективный мир» (для его участников) шаг за шагом очищался от проективных
излишек качеств «жизненного
мира».
Установка для «жизненного мира», выраженная в стремлении к разумному, привнесла
в мир много позитивного. Однако и привела к тому, что в результате мы
(человечество) обеспокоены сохранением
своей мыслящей природы (ибо разумное всё больше вытесняет мыслящее). Данный
факт вынуждает философию развивать различие между мыслящим и разумным, указывая
на то, что заниматься легитимизацией уже известных накопленных знаний, - не означает
мыслить. Со времен Фуко[10]
под словом «мыслить» стало пониматься иное, а именно: мыслить - значит на опыте узнавать пределы возможностей мыслить иначе[11],
открывая тем самым новые ранее неведомые горизонты человеческой мысли. На этом
уровне уже нельзя путать придание объективности[12] со
склонностью подгонять события внутри мира под единственное измерение обращения
с предметами (которые, как известно, поддаются манипуляциям).
Поэтому сегодня в поле «жизненного
мира» понятие «объективного мира» уже некорректно отождествлять с научной или какой-либо
иной философской картиной мира. И также понятие «объективного мира» некорректно
отождествлять с плеоназмом[13]
«объективная реальность», поскольку даже само понятие «реальность» всё
больше воспринимается «жизненным миром»
как ещё одна данность. Ведь мы понимаем
вещи как манипулируемые тела именно в тех случаях, когда их лишаем всех качеств
«жизненного
мира».
И всё же при коммуникативных действиях мы предполагаем этот «объективный мир» сообща, - как совокупность
объектов, существующих независимо от наших описаний, но с которыми мы
корреспондируем (соотносимся) и по которым высказываем любые мнения и факты.
Всё это лишний раз доказывает, что «жизненный мир» всегда нуждался в
практическом и ярко выраженном мыслительном присутствии, а, в современных
условиях, - ещё и в универсальных ориентирах. Ибо теоретическое знание об этом
мире, которое больше не породнено с практическим разумом «повседневного мира», утрачивает свою силу жизненной ориентации.
И наоборот: тематизация понятия
«мысль» может не только способствовать формированию симметричной онтологии
модерна, но и способствовать новому витку в развитии Праксиологии[14],
Методологии, Эвристики[15],
Гносеологии и всему тому, с чем непосредственно сталкивается «жизненный мир».
Вместе с тем, если онтологические парадигмы традиции сводятся к «духовным»
практикам веры, а именно: к молитве или медитации, -
то симметричная онтология модерна подводит к само-актуализации самости, результаты которой всегда очевидны.
С другой стороны, в условиях асимметричной онтологии модерна,
«жизненный мир» вынужден прятаться за фасадом познающего субъекта, который может
себе представить и самого себя - как объект в мире, включенный в каузальные
взаимосвязи мира. И всё же, в современной философии
трансцендентализм оправдывает агрессию условного против безусловного. И эта
агрессия будет доминировать до тех пор, пока над нами довлеет «магия»
реального. Агрессия начнет пропадать, когда мы откроем горизонт актуализации
невозможного, представленного нашей самостью. Тем самым, познающий субъект не
только перестанет затенять «жизненный мир», но и станет с ним одним целым.
И здесь необходимо отметить, что
понятие «духа» как inact[16]
в философских классических теориях познания всегда было и остается быть «жалом»
для эмпирических концепций опредмеченного мира, в которых все тела мира
каузально взаимосвязанные. Ибо классическая философия[17] в понятие духа inactu вмещает не только самосознание, но
и ощущающее, и воображающее, и анализирующее, и размышляющее, и наконец,
мыслящее сознание, которое интроспективно[18]
представляет себе наличие у него представлений об объектах. Такое
всеохватывающее состояние сознания создаёт неудобство для неклассической философии, ибо факты переживания и доныне обращают
внимание на удручающую неполноту естественнонаучного, объективирующего описания
мира. Это зачастую принуждает неклассическую
философию не только обращаться к теме «представлений об объектах», но и к теме
«о языке» и его корреляционной значимости в вопросе: что очерчивает границы сознания? В результате, до
сих пор философия существовала в трех измерениях, а именно: когда объект доминирует над субъектом
как у Шопенгауэра или Мамардашвили, т.е. опытная философия. Или наоборот, когда доминирует субъект как у
Щедровицкого или у Фихте, т.е. проективная, деятельная философия. Или же, как у
Канта и Декарта
– когда достигалось подобие равновесия субстанций[19].
Возможно, в
таком состоянии философия могла бы находиться ещё очень долго, если не
вынужденное обстоятельство – она всё больше утрачивает свою силу жизненной
ориентации для современного «жизненного мира».
Ибо «жизненный мир» нуждается в
абсолютной философской системе, а значит, - предполагает и новое понимание
предмета философии, естественным образом побуждая определить философию так,
чтобы и классическая, и неклассическая
философия нашли свое место в этом обобщающем определении. И эта задача
решаемая, если философию определить как
рефлексию над мировоззренческими универсалиями культуры, где «мыслящее» выносится
в отдельную самостоятельную тему из оболочки классического духа inactu.
Сегодня «жизненный мир» впервые
выходит из тени философских картин мира, вызывая систематический научный
интерес. Несмотря на то, что «жизненный мир»
лишь очень поздно стал предметом исследования, уже сами обстоятельства
принуждают философию догонять упущенное; особенно после того, когда «жизненный
мир» (уже не только с психологической, но и с культурной, и социальной точки
зрения) изменил соотношение «повседневного мира» и «объективного мира».
Следовательно, философия нового времени
найдёт своё вдохновение в поле «жизненного мира», опираясь на исследования
происходящих в нём процессов. Ибо уже
недостаточно просто конституировать мышление, исходя из интуиции самого
философа как личности, т.к., если философ не опирается на исследования самых
разных гуманитарных наук, он создает представления, которые долго не живут.
Сегодня же, исходя из генеалогии после-
метафизического мышления, обнаруживается рефлексия общих структур «жизненного
мира», которая становится объединяющим
общим фокусом наших разветвленных, а порой
и разно- полярных философских и в целом гуманитарных предприятий.
Теперь, концепция «Глобальное
Мировоззрение»
Двигаясь по пути от «жизненного
мира» к концепции «Глобальное мировоззрение», нельзя оставить без внимания
такое современное явление как пост-модерн[20]. В наше
время, когда все три «реальности» (манифестацизм, креационизм и модерн) не
только одновременно сосуществуют, но и (в условиях глобализации) интенсивно
повсеместно сталкиваются друг с другом, тогда и выглядит вполне естественным
то, что человек (оказавшись в поле «жизненного мира» и не найдя в нём ориентиров)
зачастую соблазняется пост-модернистическим
состоянием.
Данное явление можно
охарактеризовать как - социальная тенденция, имеющая психологическо-оппозиционный
характер. Ибо человек, при попытках преодолеть возникший мировоззренческий
диссонанс, сталкивается с потоком всевозможной противоречивой информации и, не
найдя ориентиров (в поле «жизненного мира»), теряет точку опоры. Именно в этот момент его
мировоззрение становится не только дезориентировано,
но у него возникает и внутренний протест к информационному хаосу, в результате
чего происходит психологический слом. Как правило, в таком состоянии человек
становится безразличен к какому-либо знанию о «картинах мира», и тогда для него
гедонистические ценности становятся приоритетными - как последняя инстанция психологической
защиты.
В связи
с тем, что в пост-модернистических «картинах мира» отсутствует формула познания,
а также существует утверждение, что самих знаний нет, - а вместо них симулякр[21]; что
познание на самом деле симулируется, и что нет объекта и субъекта, - а есть
лишь «ризома»[22], а
вместо индивида – «дивид», то этим и объясняется притягательность пост-модернистической «картины мира» - как
самооправдание собственной дезориентации для личности, оказавшейся в поле
«жизненного мира». Поэтому уже в XXI-м веке, в условиях возрастающей интенсивности
«жизненного мира», как никогда раньше возникает необходимость в наличии ярко
выраженных мировоззренческих ориентиров. А пост-модернистическое
виденье (описанное Жиль Делезом, Жан
Бодрийяром и другими[23])
является свидетельством отмирания существующих парадигм как несоответствующих
требованию времени, а также: пост-модернистическое
сознание - не что иное, как внутренний протест существующим парадигмам модерна
и при-модерна;
а также: как реакция на глобализационные процессы и
научно-технический прогресс; а также: как желание расшевелить философию не только к
открытию новых горизонтов философских изысканий, но и побудить к поиску решений
назревших проблем (что крайне
необходимо в современных исторических условиях).
Кроме
этого, сегодня в XXI-м веке
сложилась ситуация, когда в интеллектуальных кругах всё ещё обсуждается
онтология манифестацизма и креационизма, а также много уделяется внимания «концепту
реальности» в модерне. Живя в тот
исторический момент, когда, с одной стороны, - сама концепция
представления о реальности начитает стремительно исчерпываться, а, с другой стороны, – осуществляются
возврат к прошлому (как результат безвыходности положения), когда при-модерн пытается укрепить свои
позиции, выражающиеся в возрождении религиозного фундаментализма или политического
национализма. Таким образом, при исследовании «жизненного мира»
обнаруживается, что человек, оказавшись в его поле, - лишен ориентиров.
Именно поэтому я хотел бы
остановиться на концепции «Глобальное
Мировоззрение», которое в поле «жизненного мира» призвано служить своеобразным
модусом сопровождающего нас знания,
поскольку даже само по себе слово- выражение «глобальное мировоззрение»
уже способно ориентировать: ибо подразумевает знание, которое является - интуитивно достоверным. Но т.к. оно до
сих пор не имеет прямого вербального выражения, то остается быть - имплицитно фоновым. И это не
удивительно, поскольку терминологически словосочетание «глобальное
мировоззрение» не встречается в современной философской литературе; но содержательно оно
рассматривается в таких терминах как «целостное» или «системное мировоззрение» (к примеру, - в глобалистике как специальной сфере
научных, философских и культурологических исследований).
Необходимо отметить, что за
последнее десятилетие диссертанты в различных странах мира указывают на
методологические основания востребованности знаний о «глобальном
мировоззрении», что позволяет по-новому взглянуть на данную проблему. Все они
определенно доказывают существование объективных факторов (таких как
демографических, мирохозяйственных,
техногенно-ресурсно-экологических, ценностно-мировоззренческих и т.п.),
создающих условия для глобализации мировоззрения. А также утверждается, что потребность в
«глобальном мировоззрении» возникает в процессах духовно -практического
отношения человека к самому себе и к миру в целом, когда экзистенциальные и
аксиологические проблемы становятся необходимым условием востребованности «глобального
мировоззрения»; а также в ситуациях осмысления предельных оснований бытия.
Сам факт наличия всех этих научных работ
свидетельствует об одном: что «жизненный мир» интуитивно нацелен на новую стратегию человеческой
жизнедеятельности, которая способна заложить фундамент будущей и уже глобальной культурной традиции. А
раз так, то речь идет об интуитивном поиске нового
типа цивилизационного развития. Поэтому XXI-й век — это время философов, осмысливающих
этот рубеж, а также - и самих себя.
И тут хотелось бы сказать, что
философы призваны обладать способностью, не только в аналитической и ясной
форме передавать истины (порой и даже зачастую не ими добытые), но, прежде
всего, - научиться переводить человека из
одного бытия - в другое. Поэтому именно та философия, которая в состоянии
осуществлять переход из одного состояния бытия в другое и тем самым
осуществлять позитивную трансформацию общества в целом (делая его лучше и более
совершенным), – по праву может называться
философией без кавычек, которая сегодня в условиях кризиса
"чистой" философии предстает чаще всего в режиме ностальгии или
симуляции.
Уже всё более явно и отчётливо
вырисовываются границы того, что в XXI-м столетии, в условиях проявления
«цивилизационного барьера» и явных признаков «осевого времени», академическая
философия будет проводить свои исследования в проявлениях «жизненного мира». Выстраиваясь
вокруг ядер симметричной онтологии
модерна, тематизации мысли и теоретизации «Глобального Мировоззрения», - и
только в этом случае она будет способствовать позитивной трансформации
глобализированного общества и создавать основу (условия) для возможности
зарождения когнитивного мира.
Таким образом, академическая философия сможет не просто сохранять дистанцию
к простому производству «картин мира» или к практике субъективирующего
мышления, но уже на фоне ориентационных систем самого понятия «глобального
мировоззрения» выполнять функцию экспертного ориентировочного знания для
светских государств. Такая научная, образовательная и просветительская
деятельность возможна во всех без исключения светских государств мира. А раз
так, то в условиях обострения глобальных противоречий всё ещё возможно за
посредничеством философской практики, гуманитарного образования и в целом
общественного просвещения заложить парадигмальную основу глобальной культуры,
где человек представлен не в рамках «минимального» или «максимального»
гуманизма, - а уже находится в центре, между этими понятиями.
Далее, при помощи, дополненного и расширенного мною понятия
«жизненного мира» может не только определиться общий фокус наших разветвленных
философских предприятий, но и позволяет очертить мыслительный образ «глобального мировоззрения», который оправдан
практикой и оставляет простор для процессов обучения, а в модусе исполнения - может
быть широко тематизирован. А также,
данный образ, опирающийся на симметричную онтологию модерна, во-первых, - не только подрывает старое до-модернистическое и до сих пор
существующее представление о трансцендентном; но и, во-вторых, - способствует устранению
различия между деятельностью по конституированию мира (за посредничеством «картин
мира») и самими событиями, которые конституированные изнутри самим миром.
Следовательно, данный образ не позволяет «жизненному
миру» распадаться на "повседневные"
и "объективные" миры (как
это происходило в ходе концептуальной истории "жизненного мира"), что,
в свою очередь, - способствует устойчивому развитию обществ и мира в целом.
Концепция «глобальное мировоззрение» является феноменологически убедительным
примером того перформативно присутствующего фонового знания, которое до сих пор
оставлено философией без должного внимания.
В
заключение, хотелось бы упомянуть о Всемирном саммите ООН по «устойчивому
развитию» (межправительственный, неправительственный и научный форум), который
в 2002 году подтвердил приверженность всего мирового сообщества идеям
устойчивого развития планеты. Концепция «устойчивого развития» появилась в
результате объединения трех основных составляющих: социальной, экономической и
экологической. Согласование этих различных составляющих и перевод их на язык
конкретных мероприятий является средствами достижения «устойчивого развития». И
эта задача огромной сложности, поскольку все три элемента «устойчивого
развития» должны рассматриваться сбалансированно. Естественно, что концепция
«Глобальное мировоззрение» соотносится, прежде всего, к социальной
составляющей, и все же не только касается других составляющих «устойчивого
развития», но и позитивно влияет на их развитие.
Итак,
XXI-е столетие - эпоха нового витка
Просвещения (лишенного всяких просвещенческих иллюзий), движимый не
философским самовыражением, а философской дальновидностью и мудростью, имеющих
корреляционное отношение к «глобальному мировоззрению». А также, - это век актуализации различных
социальных практик (действующих на основе «глобального мировоззрения»),
содействующих позитивной трансформации глобализированного общества.
Спасибо
за внимание.
[1]Франсуа Фюре,
развивает тему Максимального и Минимального гуманизма. Максимальный гуманизм -
подразумевает человека,
который расширяет свои возможности либо в сторону при-модерна, либо - в
сторону класса. Понятие «максимальный гуманизм»
включает в себя природное желание человека быть чем-то больше, чем
просто самим собой (а не просто очищенного от
всякого трансцендентного или
социальной значимости). А понятие «Минимального гуманизма» подразумевает
обычного человека, очищенного от всякой
трансцендентности или социальной значимости. В Минимальном гуманизме,
как говорит Ф. Фюре, «человек является только самим собой». Он объявил минимальный
гуманизм, где человек является «самим собой» – субъектом истории и знания.
[2]Участниками интеллектуального
клуба «Эранос» были известные
исследователи такие как: Карл Юнг,
Рудольф Отто, Мирча Элиаде, Анри Корбен, Карл Кереньи, Адольф Портман, Поль
Роден, Гершом Шалем, Мартин Бубер, Вольфганг Паули, Гастон Башляр, Жорж
Дюмезиль, Клод Леви-Строс и другие. Название Эранос, согласно определения Дж.Хиллман в работе «Архетипическая
психология» - означает «пир, на который
каждый приносит что-то свое».
[3]Духовные практики человека – среди духовных практик человека ярко
выделяются: наука; философия; искусство;
мораль; религия; право и т.п..
[4]Философия «Нового времени» — период
развития философии в западной Европе в XVII—XVIII веках, характеризующийся
становлением капитализма, бурным развитием науки и техники, формированием
экспериментально-математического мировоззрения. Этот период иногда называют
эпохой научной революции. Иногда в философию Нового времени включают также,
полностью или частично, философию XIX века.
[5]
Alter ego («а́льтер-э́го»; в переводе с лат. —
«другое я») — реальная или придуманная альтернативная личность человека. Это
может быть лирический герой, образ, закрепившийся за псевдонимом, наместник или
даже одна из множества личностей, появившихся в результате психического
расстройства.
Термин иногда используется в литературе
и других творческих работах в описании персонажей, психологически схожих между
собой или с автором. Например, персонаж нескольких фильмов Антуан Дуанель —
альтер-эго его создателя, режиссёра и сценариста Франсуа Трюффо.
Выражение alter ego стало
распространённым благодаря обычаю, принятому в некоторых государствах Европы в
прошлом: когда король передавал всю свою власть какому-нибудь наместнику, он
награждал его званием «королевского второго я» — «альтер-эго-регис».
Считается, что возник такой
обычай на Сицилии. Первым же, кто произнёс эти слова, был греческий философ
Зенон Китийский, живший в IV—III веках до н. э.
[6]Ю. Хабермас
[7] Рене Декарт.
[8] Позитивизм Огюста Конта.
[9]Ален Де Бенуа:
Тезисы Четвертой теории. Ален де Бенуа
(р. 1943) — выдающийся французский философ, издатель журналов «Кризис»,
«НувельЭколь», «Элементы». Директор Центра изучения и исследований европейской
цивилизации (GRECE). Весьма влиятелен в академических, интеллектуальных,
политических кругах Европы. Автор 50 книг. Жесткий критик неолиберализма,
противник несовершенной представительной демократии и «государств-наций» и
многое др.
[10]Мишель Поль Фуко (фр. MichelFoucault, 15 октября
1926, Пуатье — 25 июня 1984, Париж) — французский философ, теоретик культуры и
историк.
[11]Ф.И. Гиренок.
МГУ, Удовольствие мыслить иначе.
[12]Под «приданием объективности» понимается все более беспристрастное описание
действительности, вытекающее из возрастающей децентрализации соответствующих
собственных перспектив восприятия и истолкования.
[13]Плеоназм (от др.-греч. πλεονασμός — излишний,
излишество) — дублирование некоторого элемента смысла; наличие нескольких
языковых форм, выражающих одно и то же значение, в пределах законченного
отрезка речи или текста — а также само языковое выражение, в котором имеется
подобное дублирование. Плеоназм — оборот речи, в котором без надобности
повторяются слова, частично или полностью совпадающие по значению.
[14]Праксиология (от др.-греч. πράξις — деятельность, и
λογία — наука, учение) — учение о человеческой деятельности, о реализации
человеческих ценностей в реальной жизни. Область социологических и
экономических исследований, которая рассматривает различные действия или
совокупности действий с точки зрения установления их эффективности.
[15]Эвристика
(от др.-греч. ευρίσκω (heuristiko), лат. Evrica — «отыскиваю»,
«открываю») — отрасль знания, изучающая творческое, неосознанное мышление
человека.Эвристика связана с психологией, физиологией высшей нервной
деятельности, кибернетикой идругими науками, но сама как наука ещё полностью не
сформировалась. В узком смысле слова под эвристикой понимают интуитивные
(неосознанные) методы решения задач и т.п..
[16]inact – имеется в
виду, дух в действии.
[17]Классическая философская
парадигма основана на таком противопоставлении: есть бытие и есть разум, и
между ними нет никаких посредников. Неклассическая
философская обнаруживает, что между разумом и бытием есть посредник. Это
деятельность и язык, понятые в широком смысле как языки культуры.
[18]Интроспекция (лат. introspecto, смотрю внутрь) —
метод, позволяющий иметь представление о своей сущности: структуре, организации
и т.п. В частности Интроспекция в психологии — метод психологического
исследования, который заключается в наблюдении собственных психических
процессов без использования каких-либо инструментов или эталонов.
[19]Когда количество
действий приравнивалось к количеству испытаний и тем самым достигалось некое
воображаемое подобие равновесия субстанций.
[20]
Постмоде́рн —
социологическая, историко-философская концепция восприятия мира в эпоху постиндустриализма, опирающаяся на недоверие к
традиционным реалистическим концепциям, к истинности отражения реальности
человеческими органами чувств.
Постмодернизм как специфическое
явление в истории и социологии был выделен западными социологами в конце 1980-х
гг. Понимание постмодернизма разработали французские философы-постструктуралисты: М.Фуко, Ж.Деррида, Ж.Бодрийяр, опираясь на
концепцию о преобладании «страха и трепета» в менталитете жителя постиндустриальной цивилизации.
[21]Симулякр
(от лат.Simulacrum, Idola, Phantasma) — понятие философского дискурса,
введенное в античной мысли для характеристики наряду с образами-копиями вещей
таких образов, которые далеки от подобия вещам и выражают душевное состояние,
фантазмы, химеры, фантомы, призраки, галлюцинации, репрезентации снов, страхов,
бреда.
[22]Ризома(фр. rhizome «корневище») — одно из
ключевых понятий философии пост-структурализма и пост-модернизма, введенное Ж.
Делёзом и Ф. Гваттари в одноименной книге 1976 года и призванное служить
основанием и формой реализации «номадологического проекта» этих авторов. Ризома
должна противостоять неизменным линейным структурам (как бытия, так и
мышления), которые, по их мнению, типичны для классической европейской
культуры.
[23]Жиль Делез, Жан Бодрийяр и другие
философы пост-модернисты - вводят такие понятия как: Пост-реальность
(т.е. виртуальность), Пост-наука
(т.е. неомагия, творение организмов), Пост-человек
(т.е. киборг, мутант, клон), Пост-общество
(заросли Жиль Делеза), Пост-тело
(т.е. электронный дубль, автоматизация тени) и тому подобное.
[1] См.: «О
глобальных тенденциях» (академик РАН Гусейнов А.А.).
[2]Историческое время – под историческим временем (в
отличие от физического времени) понимается развитие человечества (т.е. когда
качество жизни становиться лучше и прогрессирует). Если какой-либо физический
период времени жизнь людей не
становиться качественней или не прогрессирует – говорится что «историческое
время» остановилось, а если качество жизни ухудшается – тогда стрелки
Исторического времени приобретают обратный ход – в прошлое.
[3]Философия истории — раздел философии, призванный
ответить на вопросы об объективных закономерностях и духовно-нравственном
смысле исторического процесса, о путях реализации человеческих сущностных сил в
истории, о возможностях обретения общечеловеческого единства. Философия истории
исследует имманентную логику развития человеческого общества, единство и
многомерность исторического процесса, проблемы социального детерминизма,
устанавливает истинность или достоверность исторических фактов и событий. Также
к философии истории относятся вопросы о возможности, сущности и границах
исторического знания и исторической науки в частности. Хотя сам термин
«философия истории» принадлежит французскому просветителю Вольтеру, вопрос о
существовании общих законов исторического развития, непосредственно связанный с
предметом философии истории в современном понимании, поставил немецкий
просветитель Иоганн Готфрид Гердер в работе «Идеи к философии истории
человечества» (1784).
[4]Традиционная эпоха -
длится от 7 тысячелетия до нашей эры и вплоть до 2-го тысячелетия нашей
эры (т.е. примерно 9 000 лет).
[5] Директор Отдела
народонаселения Департамента по экономическим и социальным вопросам Организации
Объединенных Наций, Ханиа Злотник: «Планирование будущего роста городов».
[6]
Когнитивный мир – имеется ввиду мир
будущего, который лучше настоящего. Этот
мир возможен, если человечество сумеет преодолеть второй цивилизационный барьер
21-22 веков с помощью найденной и реализованной технологической инновации,
сохраняя все «волшебные» достижения индустриального периода
[7]Н. Ютанов, -
центр конструирование будущего, открытый университет Сколково.
[8]Ю.Хабермас.
[9]Внерелигиозное население – отрицающее всякую религию, но обладающее некоторыми атрибутами
религиозного сознания.
Комментариев нет:
Отправить комментарий